Радость
В самые сумерки, когда совсем немного осталось до темноты, Медвежонок сказал Ёжику:
- А знаешь, почему мы больше всего любим сумерки?
- Я люблю солнце, - сказал Ёжик. - Я сумерки не люблю.
- Как же не любишь? А кто говорил: «Давай, Медвежонок, посумерничаем»?
- Я говорил. Но я люблю солнце.
- А зачем тогда говорил?
- Я очень люблю сидеть с тобой в сумерках, но солнце я люблю больше.
- А почему ты никогда не сказал: «Давай посидим на солнышке, Медвежонок!»?
- Потому что на солнышке мы с тобой не усидим. На солнышке мы обязательно что-нибудь придумаем.
- А в сумерках мы ничего и придумать не можем?
- В сумерках хорошо просто сидеть. Сидеть и догадываться, что ты сидишь рядом.
- Что ж тут догадываться, когда ты и так знаешь.
- Знаю. Но когда становится уже совсем темно, мне иногда кажется, что тебя нет, и тогда я д о г а д ы в а ю с ь.
- Я тоже догадываюсь, - сказал Медвежонок. - Но это когда уже совсем темно. Это когда уже надо зажечь свечу и ставить самовар.
- Ставить самовар, - задумавшись, повторил Ёжик.
- А ещё не надо?
- А ты уже есть хочешь?
- Я всегда есть хочу, - сказал Медвежонок. - А ты разве не всегда?
- Нет, - сказал Ёжик. - Я не люблю есть. Скучно.
- Есть скучно? Как это? Мне ещё ни разу не было скучно есть. Сколько ни ел - ни разу не было скучно.
- А мне скучно, - сказал Ёжик. - Сидишь, жуёшь...
- Это смотря что есть, - сказал Медвежонок. - Если, например, кашу... Но и то - смотря какая каша. Вот я ел тыквенную. Вкусно!
- А мне даже твой мёд скучно.
- Мёд? Ну уж! - Медвежонок в темноте заулыбался. - Мёд всегда весело есть, хоть в дождь, хоть в снег. Пусть ветер воет, а я ем и радуюсь.
- Как это?
- Всем нутром, - сказал Медвежонок. - Ты можешь радоваться всем нутром?
- Не пробовал.
- Вот когда я ем мёд, - сказал Медвежонок, - я радуюсь всем нутром. Вот всем-всем, что у меня есть внутри, - сижу и радуюсь.
- Я сейчас дам тебе мёда. - Ёжик зажёг свечу. - Посмотрим, как ты будешь радоваться.
- Полная миска! - обрадовался Медвежонок.
- Возьми ложку.
- Зачем? Я и так съем! - И зачавкал.
- Что-то не вижу, чтоб ты радовался.
- Я радуюсь. - Медвежонок вылизал миску. - У меня там, внутри, всё дрожит и улыбается.
- Вкусно?
- Очень! Я так нарадовался, что теперь весь вечер буду сидеть грустный.
- Чего же грустить?
- Как ты не понимаешь? - сказал Медвежонок. - Ведь мёда-то больше нет!
Они сидели в креслицах на Ёжикином крыльце; мигала свеча; высоко в небе загорались еле видные звёзды. Ёжик задумчиво глядел на Медвежонка, а Медвежонок внутренним взором видел всё своё радостное нутро и застенчиво улыбался.