Парикмахер Сёренсен приходит в восторг (ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ)
- Зарубежное Норвегия
- Сказки
- Проза
После того как разбойники несколько раз помылись, они стали выглядеть совсем как нормальные люди. Вот только шевелюры и бороды у них чересчур разрослись. И однажды Бастиан послал за парикмахером Сёренсеном, чтобы тот их подстриг и побрил. Парикмахер пришел с расческой и ножницами, с кисточкой и щеткой, да еще и кларнет с собой прихватил. Ведь парикмахер Сёренсен умел не только стричь да брить да красоту наводить, он еще был участником кардамонского городского оркестра и каждую свободную минуточку играл и пел. Вот какая у него была любимая песенка:
Весь день стригу и брею, И завиваю вас, Но музыка и пение Милее мне в сто раз.
Я в городском оркестре Первейший человек.
Играть я на кларнете Готов хоть целый век.
(Соло на кларнете.) Ко мне приходит Тобиас С огромной бородой.
Я мою эту бороду Горячею водой.
Покуда сохнет борода, Присяду отдохнуть, Кларнет достану и ему Сыграю что-нибудь.
(Соло на кларнете.) Я ничего так не люблю, Как музыку свою.
И если брею и стригу, То песенку пою.
Все хорошо, порезов нет, Царапин тоже нет, А почему? А потому, Что я люблю кларнет.
(Соло на кларнете.) Парикмахеру пришлось немало потрудиться с волосами разбойников, потому что они у них были не просто лохматые, но спутанные и свалявшиеся, почти что как войлок. И чтобы привести их в порядок, он долго и старательно их мыл, распутывал и расчесывал.
- Ой! - вскрикивал Юнатан всякий раз, как мыло попадало в глаза.
А Каспер - так тот даже разобиделся и разворчался.
- Мытье головы - это чушь и вздор! - недовольно бурчал он.
Но парикмахер Серенсен не очень-то обращал внимание на их крики и слова. Кто-кто, а уж он знал, какой должен быть вид у нормальных людей. И как ни крути, а без мытья головы все равно не обойтись. Зато когда он подстриг всех троих и побрызгал им волоси одеколоном, то тут даже Каспер улыбнулся и сказал:
- Эта вода у тебя в бутылке и впрямь приятная и ароматная.
А когда парикмахер после этого расчесал им волосы гребешком и щеткой и уложил их красивыми волнами, они ужасно возгордились и никак не могли наглядеться на себя в зеркало.
- Ну кто бы поверил, что вот это Каспер, - сказал Каспер.
- А кто бы мог поверить, что вот это Еспер, - сказал Еспер.
- И никто бы не поверил, что вот это Юнатан, - сказал Юнатан.
Окончив свой нелегкий труд, парикмахер захотел немножко отдохнуть и начал играть на кларнете, а трое разбойников сидели и слушали.
- А ты, оказывается, тоже хорошо играешь,- сказал Каспер.
- Как, разве тут еще кто-нибудь умеет хорошо играть? - удивился парикмахер Сёренсен.
- Мы все трое умеем, - ответил Каспер.
Тут парикмахер совсем изумился:
- Это вы-то умеете играть?
- Конечно, умеем. Мы же были бродячими музыкантами, пока не ушли в разбойники.
Парикмахер протянул Касперу кларнет:
- А ну-ка сыграй, тогда я поверю!
- На этой штуковине я не играю, - сказал Каспер. - Мой инструмент - фагот, вот! Кларнет - не для меня, нет!
- А Еспер играет на флейте, - вмешался Юнатан. - А я умею бить в тарелки и в барабан и во все остальное, во что можно бить.
- Тогда вы целый оркестр составить можете!
- Ничего мы не можем, потому что у нас больше нет инструментов, - с досадой сказал Каспер. - Мы их давно продали, - вздохнул Еспер.
- И очень глупо сделали, - добавил Юнатан.
Но парикмахер Сёренсен никак не мог успокоиться, да и любопытство его разбирало.
- А вы не разучились играть? Если я вам добуду инструменты, у вас еще что-нибудь получится?
- Думаю, что получится, - ответил за всех Каспер.
- Тогда я попробую, - сказал парикмахер и отправился в город добывать инструменты.
Не успел парикмахер Сёренсен уйти, как жена Бастиана принесла разбойникам обед. И как же она удивилась, увидев, что волосы у них расчесаны на пробор и уложены волнами.
- Ой, батюшки, какие вы стали красивые! - воскликнула она.
- Да, мы стали совсем недурны собою, - хвастливо заметил Каспер.
- Вот и пойте теперь свою песенку; "Ах, до чего они грязны, черны они, как ночь!" А мы вон какие чистые, причёсанные и побритые, - с гордым видом сказал Юнатан.
Парикмахер Сёренсен скоро возвратился и принес с собой барабан и тарелки, флейту и фагот.
- Вот вам, пожалуйста, играйте на здоровье, - сказал он, хотя в глубине души все еще немножко сомневался, что разбойники умеют играть.
Но сомнения были напрасны. Каспер так обрадовался, когда получил фагот, что стал ласково гладить его, будто старого друга встретил. И сразу же попробовал взять несколько тонов.
- У меня был точь-в-точь такой же фагот, когда мы были бродячими музыкантами, - сказал он.
А Еспер вертел в руках флейту, даже внутрь заглядывал и улыбался.
- Ни дать ни взять - моя старая флейта, ну просто копия,- сказал он и сыграл на пробу несколько трелей.
- Вы и правда умеете! Теперь я слышу! - радостно воскликнул парикмахер.
- А то как же, конечно, умеем, - сказал Каспер. - Вот сейчас Юнатан разберется с тарелками да барабаном, и мы сыграем настоящий, всамделишный "Марш бродячих музыкантов". Это я, Каспер, сочинил когда-то этот марш!
- Ну все, если хотите, можем начинать, - бодро сказал Юнатан, постучав в тарелки и барабан.
- Приготовились - начали! - скомандовал Каспер.
И они заиграли "Марш Каспера", и парикмахер Сёренсен пришел в такой восторг, что не мог устоять на месте. Всякий раз, как Юнатан ударял в свои тарелки, парикмахер высоко подпрыгивал и громко кричал:
- Браво! Браво! Брависсимо!
Бастиан тоже прибежал на звуки красивой музыки, - Теперь у нас в тюрьме будет свой оркестр! - обрадовался он.
А парикмахер попросил разбойников:
- Пожалуйста, научите меня играть этот марш, а я научу молочника, портного и барабанщика. И тогда кардамонский городской оркестр исполнит его в будущем году на Празднике Лета и Солнца!
- Мы еще одну красивую вещь знаем, - похвастался Каспер. - Не марш, а вальс. И если парикмахеру хочется поплясать - ну, вроде того, как он только что делал, - так это как раз подходящая музыка. Вот послушайте!
И парикмахер от восторга запрыгал еще выше и потребовал, чтобы они тотчас, без промедления, научили его играть этот вальс.
- Мы с удовольствием тебя научим, - сказал Каспер, - для хорошего человека ничего не жалко.
- Но только придется отложить это до завтра, - сказал Еспер, - потому что теперь я вынужден уйти.
- Что, Есперу надо уходить? - с сожалением спросил парикмахер у Бастиана.
- Да, - ответил Бастиан, - ему надо пойти покормить льва. Он уже и так опаздывает.