Глава 7. ЮГ И СЕВЕР И ГЛАВНОЕ: ВСТРЕЧА С МЕДВЕЖОНКОМ, КОТОРЫЙ УВЛЕКАЛСЯ ГЕОГРАФИЕЙ
Знаете ли вы, друзья мои, как светит солнце над океаном Сказки? Лучи его насквозь пронизывают волны и доходят до самого дна, согревая всех его многочисленных обитателей.
Приблизьте лицо к воде, и вы увидите там глубоко на дне Морского Конька, осторожно выглядывающего из кораллового грота. Он не без тревоги посматривает по сторонам: нет ли поблизости болтливых селедок?
А вон Краб-отшельник. Медленно чертит он клешней на волнистом песке какие-то знаки. Глубинное течение стирает их, а мудрый краб задумчиво чертит их снова.
Но не будем терять драгоценного времени! Давайте скорее поднимемся на борт "Мечты".
Команда уже погрузила бочки с пресной водой и провиант. По приказанию капитана прихватили целый мешок сушеных комаров и мошек для Ласточки Два Пятнышка, хотя та деликатно отказывалась, уверяя, что у нее во время плавания совсем пропадает аппетит.
А главное, в трюме уже лежит самый ценный груз "Мечты о - ластик с "Альбатроса". Матросы изрядно потрудились. Нелегко было поднять упругий скользкий ластик по трапу и затем, обмотав стальными тросами, спустить в трюм.
Итак, "Мечта", подгоняемая попутным ветром, быстро удалялась от родного острова Капитанов.
Море было ласковым, тихим, словно не умело капризничать и буянить.
Синие и голубые медузы мягкими зонтиками медленно поднимались на волнах. Беззвучно, по-стариковски вздыхали. "Мечта" уже успела далеко уйти вперед, а медузы еще вздыхали и качались на волнах.
Иногда, словно горсть серебряных монет, вытряхнутая волной, пролетала стая летучих рыбок.
Капитан Тин Тиныч и старпом Сеня, длинный и тощий, по прозвищу Бом-брам-Сеня, часами простаивали, склонившись над старой картой, некогда нарисованной маленьким Тин Тинычем.
Бумага сильно пожелтела, края карты пообтрепались. В этом не было ничего удивительного, ведь капитан Тин Тиныч никогда не выходил в море без заветной карты.
- Теперь возьмем курс прямо на юг. Да, да, на юг к острову Большая Перемена, - сказал капитан Тин Тиныч, раскуривая любимую старую трубку.
В каюте плавал густой слоистый дым, застилая свет иллюминаторов.
Сверху, с палубы, послышались громкие голоса, протопали чьи-то тяжелые башмаки. Поднялась суетня, беготня.
- Тельняшка, кидай сеть! Плавник справа, пасть слева! Тяни! Тяни! Навалимся все вместе, братцы!
- Опять Тельняшка выпустил свою рыбу погулять, - недовольно сказал капитан Тин Тиныч. - А в этих широтах полно акул. Доиграется до беды. Вернется его Сардинка без хвоста.
- Хорошо, если только без хвоста, - задумчиво кивнул старпом Сеня.
Дрессированная Сардинка, серьезная и рассудительная, была любимицей всей команды.
Она совершала путешествие в трюме, в бочке с морской водой. Но она тосковала по волнам, по безбрежным просторам океана Сказки. Так что иногда Тельняшка все же выпускал ее погулять. Правда, команда смотрела в оба, да и сама умная Сардинка, как ни радовалась свободе, все же поглядывала по сторонам.
- Да, кстати, пора покормить Два Пятнышка! - спохватился капитан Тин Тиныч.
В трюме "Мечты" находился еще один пассажир: Ласточка Два Пятнышка.
С бедняжкой приключилась неожиданная беда. Она не на шутку расхворалась.
Да и как не расхвораться, скажите на милость? Красотка Джина нечаянно выплеснула целый чайник кипятка на одно из черных пятнышек, неизменно летевших за Ласточкой.
Бывшая хозяйка таверны принесла тысячу извинений. Ахала, в отчаянии закатывала глаза. Но ведь этим горю не поможешь. Ошпаренное черное пятнышко несколько расплылось, а у бедной Ласточки поднялась температура.
Старпом Бом-брам-Сеня уступил ей свою каюту. Постелили на пол матрацы, к пострадавшему пятнышку приложили холодный компресс.
Но Ласточка совсем приуныла и только вяло отворачивала голову от тарелки с сушеными комарами.
- Все-таки она нарисованная... - однажды задумчиво сказал капитан Тин Тиныч. - Может быть, она предпочтет пообедать чем-нибудь в этом роде... я имею в виду нарисованным!
Да, от такого лакомства Ласточка не имела сил отказаться!
И вот капитан Тин Тиныч и старпом Сеня, нарисовав цветными карандашами у себя на ладонях всевозможных мошек и жучков-паучков, каждый день навещали больную Ласточку.
Два Пятнышка с наслаждением склевывала нарисованных насекомых с их ладоней.
Вот и сейчас капитан Тин Тиныч и старпом Сеня, прихватив с собой коробку цветных карандашей, отправились, как обычно, навестить Ласточку.
- Пора! - шепнула красотка Джина Черной Кошке.
"Что ж, я сделала правильный выбор, - подумала Кошка. - На этой честности и благородстве далеко не уедешь. Хитрость и коварство - вот сила! А если так - надо действовать. Мур-мяу!" И Черная Кошка вслед за корабельной поварихой незаметно скользнула в капитанскую каюту.
- Ф-фу! - Кошка недовольно фыркнула, брезгливо помахала лапой, разгоняя табачный дым.
Корабельная повариха между тем склонилась над заветной картой и, ловко орудуя острым кухонным ножом, аккуратно соскребла буквы "С" и "Ю", обозначающие север и юг.
Покончив с этим делом, красотка Джина помусолила во рту карандаш и нарисовала на том месте, где была буква "С", букву "Ю", а на том месте, где была буква "Ю", - букву "С". Переменив тем самым юг и север местами.
- Чем меньше, тем больше, и никаких переживаний! - злорадно усмехнулась красотка Джина.
Через минуту в капитанской каюте уже никого не было.
Скоро вернулись капитан Тин Тиныч и старпом Бом-брам-Сеня, потирая покрасневшие ладони. Ласточка хоть и была нарисованной, но клюв у нее был изрядно таки острый и твердый.
- Нахожу, что наша пташка выглядит сегодня гораздо лучше. Перышки блестят, и аппетит у нее просто отличный, - сказал капитан Тин Тиныч.
- Просто отличный, просто отличный... - рассеянно повторил старпом Сеня, разглядывая карту. - Но не кажется ли вам, капитан, что, рассчитывая путь, мы с вами допустили ошибку?
- Ошибку? Не может быть! - Капитан Тин Тиныч тоже наклонился над картой. - Однако похоже, это действительно так. Не понимаю, как это могло случиться. Невероятно! Мы полагали, что архипелаг Большая Перемена расположен на юге...
- А на самом деле нам надо плыть на север!
- Ха-ха-ха! - посмеивалась в камбузе корабельная повариха. - Будет, наверно, преизрядный толчок, когда "Мечта" ткнется носом прямехонько в Северный полюс!
Посему стоит ли удивляться, что дни шли за днями, а долгожданного архипелага все не было видно, хотя у старпома Сени от бинокля появились вокруг глаз красные круги.
- Может быть, мы прошли его ночью? - недоумевал он.
- Исключено! - покачал головой капитан Тин Тиныч. - А звон?
- Точно! - спохватился старпом Сеня. - Как я мог это забыть?
Дело в том, что архипелаг Большая Перемена звонил. Да, да, друзья мои, не удивляйтесь, именно звонил. Собственно, поэтому его так и назвали.
На этих цветущих островах было множество вечнозеленых деревьев. Вместо листьев на них росли зеленые колокольчики. Стройные и легкие олени, бродившие в чащах, раздвигали рогами густые ветви. И при этом их рога мелодично звенели.
Только на этих островах водились музыкальные кролики и звенящие лисицы.
Все зоопарки мира мечтали заполучить хотя бы одного самого маленького серого звенящего мышонка.
И что же? Эти удивительные звери отлично приживались в новых условиях.
Кролики, как им и положено, с хрустом грызли морковку.
Котята мурлыкали, играли с бумажкой, привязанной на нитке, и охотно лакали сливки.
Но к сожалению, они начинали звенеть все тише и тише. Обычно на третий-четвертый день звон окончательно умолкал.
Теперь вы понимаете, почему мимо архипелага Большая Перемена нельзя было проплыть глубокой ночью, не заметив его?
Острова звенели при самом легчайшем ветерке, при каждом перелете воробья с ветки на ветку.
Вокруг острова плавали, слабо позванивая, всевозможные рыбы, опускались на дно - и звон доносился все глуше и глуше.
Итак, "Мечта" продвигалась на север.
Стоявшие по ночам на вахте матросы, надев толстые шерстяные фуфайки, от холода отстукивали зубами нечто вроде морзянки, а канаты и реи покрывались колючей корочкой льда.
- Провиант кончается, - доложила красотка Джина капитану Тин Тинычу. - Сегодня на первое - вода с мочеными сухарями. На второе - сухари, моченные в воде. К тому же если учесть, что пресной воды осталось в бочке на донышке, а сухари на исходе... Не лучше ли вернуться назад, капитан? А?
- Ни за что, - стиснув зубы, сказал капитан Тин Тиныч.
- Ну что ж, - загадочно вздохнула повариха. - Пока будем помирать с голодухи, а там видно будет...
Неизвестно, чем бы все это кончилось, но на следующее утро "Мечта" чуть не наткнулась в холодном тумане на огромную круглую льдину. Впрочем, огромной она была только по сравнению с маленькой "Мечтой". На самом деле на ней с трудом помещалась Белая Медведица со своим Медвежонком.
Медведица крепко держала Медвежонка, обхватив его широкой лапой, чтобы тот не свалился в воду.
Тельняшка как раз в это время был на палубе. Растирал дрессированной Рыбе озябшую чешую.
- Еще немного, и я стану свежезамороженное - грустно жаловалась дрессированная Сардинка. - Ох и промерзла я до самых рыбьих косточек...
- Куда путь держите? - окликнула моряков Белая Медведица.
- Прямо на север, к архипелагу Большая Перемена, а то куда же, - солидно ответил Тельняшка, от холода переступая с ноги на ногу и дыша на окоченевшие руки.
- Ой! К Большой Перемене? - заверещал Медвежонок.
Он задвигался, зашевелился, задние лапы заскользили по узкому краешку льдины. Медведица ахнула. Прижала его к себе покрепче. Льдина чуть не перевернулась.
- Ой! Архипелаг Большая Перемена вовсе не на севере! Он на юге! - заикаясь от волнения, принялся объяснять Медвежонок. - Вы плывете прямо на остров Второгодников. А оттуда до Северного полюса, ой, уже лапой подать!
- Географией увлекается... - растроганно сказала Медведица. - Экий разумник! Ты только говори дяде матросу внятно, не торопись...
Старпом Сеня доложил обо всем случившемся капитану Тин Тинычу.
- Мне тоже казалось, что он лежит где-то в южных широтах, - добавил старпом.
- Все это весьма странно, - капитан Тин Тиныч наклонился над картой. - Совершенно непонятная и загадочная история. Можно, подумать, что север и юг на этой карте сами поменялись местами.
И вот, распустив все паруса, "Мечта" двинулась в обратном направлении.
С каждым днем становилось все теплее. С оттаявших рей и канатов падали крупные чистые капли.
Наконец вдали показался прекрасный архипелаг Большая Перемена.
Три дня весь экипаж отдыхал, греясь на солнышке.
И вот, пополнив запасы свежей воды и набив трюмы музыкальными бананами и звенящими кокосовыми орехами, моряки, страдая от невыносимой головной боли, поднялись на борт "Мечты".
Слышать звон они были больше не в состоянии.
Черная Кошка, казалось, просто обуглилась, почернела еще больше. Она была мрачна, как ночь. Ей пришлось хуже всех. От жадности она в первый же день живьем заглотила маленького звенящего Мышонка.
Мышонок звенел у нее в животе, не переставая, два дня и две ночи, хотя, скажем по секрету, струхнул не на шутку.
Матросы хоть уши ватой затыкали, все-таки легче. А тут затыкай не затыкай, все равно не помогает, если звенит твой собственный живот.
На третий день Кошка сдалась. Легла на берегу на песок, постучала лапой по животу и сказала Мышонку, чтобы он убирался куда пожелает, только бы оставил в покое.
Но Мышонок попался на редкость сообразительный. Прежде чем выпрыгнуть, потребовал от Кошки обещание, что она его не сцапает во второй раз, пока он будет оглядываться, привыкать к солнышку после темного живота.
Черная Кошка была уже на все согласна. Поклялась до конца своих дней не ловить мышей и мышат.
Мышонок попросил ее пошире разинуть пасть и ловко выпрыгнул на песок. Отряхнулся, почесался, пошевелил усами, вежливо пожелал "Счастливого плавания" и, беспечно позванивая, отправился по своим делам.
Вот почему Черная Кошка была в таком отвратительном настроении.
Но время шло. Бананы и кокосовые орехи звенели в трюме все тише и тише, а вскоре и вовсе перестали звенеть. Ни дать ни взять, обычные бананы и кокосовые орехи.
"Мечта" летела по волнам. А ветер надувал паруса и свистел озорную песенку.