Хорошо, да худо

Повстречались два мужика.

- Здорово, брат!

- Здорово!

- Откуда ты?

- Из Ростова.

- Не слыхал ли что нового?

- Не слыхал.

- Говорят, ростовскую мельницу сорвало?

- Нет; мельница стоит, жернова по воде плавают, на них собака сидит, хвост согнувши,- повизгивает да муку полизывает...

- А был на ростовской ярманке?

- Был.

- Велика?

- Не мерил.

- Сильна?

- Не боролся.

- Что ж там почем?

- Деньги по мешкам, табак по рожкам, пряники по лавкам, калачи по санкам.

- А ростовского медведя видел?

- Видел.

- Каков?

Серый! Не бредь! Это волк.

У нас волк по лесу побегивает, ушми подергивает!

Это заяц!

Черта ты знаешь! Это трус!

У нас то трус, что на дубу сидит да покаркивает.

Это ворона!

Чтоб тебя лихорадка по животу порола!

Афонька! Где был -побывал, как от меня бежал?

- В вашей, сударь, деревне -у мужика под овином лежал.

- Ну, а кабы овин-то вспыхнул?

- Я б его прочь отпихнул.

- А кабы овин-то загорелся?

- Я бы, сударь, погрелся.

- Стало, ты мою деревню знаешь?

- Знаю, сударь.

- Что, богаты мои мужички?

- Богаты, сударь! У семи дворов один топор, да и тот без топорища.

- Что ж они с ним делают?

- Да в лес ездят, дрова рубят; один-то дрова рубит, а шестеро в кулак трубят.

- Хорош ли хлеб у нас?

- Хорош, сударь! Сноп от снова - будет целая верста, копна от копны - день езды.

- Где ж его склали?

- На вашем дворе, на печном столбе.

- Хорошее это дело!

- Хорошо, да не очень: ваши борзые разыгрались, столб упал - хлеб в лохань попал.

- Неужто весь пропал?

- Нет, сударь! Солоду нарастили да пива наварили.

- А много вышло?

- Много! В ложке растирали, в ковше разводили, семьдесят семь бочек накатили.

- Да пьяно ли пиво?

- Вам, сударь, ковшом поднести да четвертным поленом сверху оплести, так и со двора не свести.

- Что ж ты делал, чем промышлял?

- Горохом торговал.

- Хорошо твое дело!

- Нет, сударь, хорошо, да не так.

- А как?

- Шел я мимо попова двора, выскочили собаки, я бежать - и рассыпал горох. Горох раскатился и редок уродился.

- Худо же твое дело!

- Худо, да не так!

- А как?

- Хоть редок, да стручист.

- Хорошо же твое дело!

- Хорошо, да не так.

- А как?

- Повадилась по горох попова свинья, все изрыла-перепортила.

- Худо же, Афонька, твое дело!

- Нет, сударь, худо, да не так.

- А как?

- Я свинью-то убил, ветчины насолил.

- Эй, Афонька!

- Чего извольте?

- С чем ты обоз пригнал?

- Два воза сена, сударь, да воз лошадей.

- А коня моего поил?

- Поил.

- Да что же у него губа-то суха?

- Да прорубь, сударь, высока.

- Ты б ее подрубил.

- И так коню четыре ноги отрубил.

- Ах, дурак, ты мне лошадь извел!

- Нет, я ее на Волынский двор к собакам свел.

- Ты, никак, недослышишь?

- И так коня не сыщешь.

- Жену мою видел?

- Видел.

- Что ж, хороша?

- Как сука пестра.

- Как?

- Словно яблочко наливное.

Жил-был барин в городе; приехал к нему из деревни староста.

- Это ты, Василии Петров? - спрашивает барин.

- Я, батюшка-барин!

- Не привез ли ты от матушки письма?

- Письмеца нет, только одна грамотка.

- Что же в ней прописано?

- Да, вишь, прогневили господа бога, ваш перочинный ножичек изломали.

- Как же вы его изломали?

- С вашего иноходца кожу снимали; ножичек-то мал, я его и сломал.

- Да разве мой конь помер?

- Нет, подох.

- Как же он издох?

- Не он наперед подох, а ваша матушка, батюшка-барин!

- Ужели и матушка померла?

- Да как у Фомки овин горел, она в те поры сидела в каменном дому в верхнем этажу, а форточка пола была:

искорка ей на ногу скакнула, барыня упала, да ногу-то и свихнула.

- А ты, дурак, чего не поддержал?

- Батюшка-барин! Она хлебом-солью откормлена. В кое место падет, меня убьет!

- Ты бы таковской и был! Отчего ж у Фомки овин загорелся?

- Не он наперед загорелся, а ваша новая конюшня.

- Что от нее осталося?

- Три столба воротных да с вороного коня подуздочек.

- Как же она загорелася?

- Да не она, батюшка-барин, загорелася, а ваша новая мельница.

- Как, и новая мельница сгорела?

- Да, батюшка-барин, сгорела! Прогневили мы господа бога.

- Что ж от нее осталось?

- Вода да камень остались: камень-то начетверо разорвало, а все уцелел; да в дымном окошке кошка сидела, так у ней глаза лопнули, а сама как есть живая!

- Как же новая мельница загоролася?

- Не она, батюшка-барин, наперед загорелась, а ваша кладовая.

- Как - и кладовая?

- Да сгорела, батюшка-барин! Прогневили мы госиода бога.

- Что ж от нее осталось?

- Четырнадцать бутылок осталось; я у всех горлышки пообломал да отведывал; в иной кисло, в иной горько, а в иной и пить нельзя.

- Ты, дурак , пьян!

- Батюшка-барин! Ведь немножко отведал.

- Ты старостой называешься, а собрал ли с крестьян деньги?

- Собрал, батюшка-барин, собрал.

- С кого сколько?

- С Фомки грош, с Еремки грош, а с Варфоломейка одна копейка.

- А что ж с него мало?

- Он вдовый, половину тягла платит.

- Где же деньги?

- Да шел я, батюшка-барин, по улице; стоит новый кабак, я на грош выпил да трехкопеечным калачиком закусил.

- Ты, дурак, пропил!

- Нет, батюшка, и пропил и проел.

- А собрал ли с крестьян муку?

- Собрал, собрал, батюшка-барин!

- Куда ж ты ее девал?

- Вам да свиньям пятьдесят четвертей; черному псу да твоему родимому отцу сорок четвертей; суке Галяме да матери Ульяне тридцать четвертей; уткам да курам, сестрам твоим дурам двадцать четвертей.

- Что ты, дурак, ругаешься?

- Батюшка-барин, пословица така!

- Был ли ты па рынке?

- Был, батюшка-барин, был.

- Велик ли торг?

- Я с ним не мерился.

- Силен ли он?

- Я с ним не боролся.

- Почем там мука?

- По кулям да по мешкам.

- Ты, говорят, Фомку женил?

- Женил, батюшка-барин, женил.

- А богата невеста?

- Богата, батюшка-барин, дюже богата!

- Что богатства?

- Чепчик с клиньем, да колпак с рукавам.и, чугунна Коробка, железный замок.

- Богата, богата! А из божества что у ней есть?

- Картина в лицах, друга в тряпицах..